Шумные шпионские процессы  (дела Хансена и Трофимоффа в США, Поупа в России и др.) привлекли внимание к такой специфической теме, как "сколько стоит родину продать". Время агентов, работавших за идеологию, прошло - остались отношения, построенные по принципу "товар - деньги". 

Но и в старые времена холодной войны, когда идеологический фактор значил немало, агенту, искренне верящему в коммунизм, могли потребоваться деньги. И, напротив, работавший на материальной основе шпион мог быть падок и на моральные стимулы вроде чинов или "высочайших" знакомств. Агенты, считающие себя "крупными личностями", даже получая большие деньги, могут претендовать на демонстрацию почета и уважения к своим "заслугам". В то же время мелкому агенту иногда достаточно скромного приработка к основной зарплате.

"Штучные" агенты, работающие на материальной основе, получают немало. Более всего ценятся имена агентов, данные о военном потенциале противника, закрытая информация из верхних эшелонов власти и технические секреты. Сотрудник ГРУ Олег Пеньковский, раскрывший данные о ракетно-ядерном потенциале СССР, мог рассчитывать в случае перехода на Запад на 250 тыс. долл. США (с учетом инфляции в настоящее время это не меньше миллиона). Именно такую сумму должны были положить на его банковский счет, как утверждают авторы книги "Шпион, который спас мир" Джеральд Шектер и Петр Дерябин.

Полковник КГБ Игорь Перетрухин приводит в своих воспоминаниях о разоблачении американского агента в "элитном" управлении планирования советского МИДа Александра Огородника данные о его "гонораре": на момент ареста в 1977 г. на счете дипломата лежало 316 тыс. 551 долл. 28 центов (на ЦРУ он работал около трех лет). При этом аккуратные американцы регулярно переправляли агенту Трианон зарплату (тысячу рублей в месяц), списывая эту сумму со счета. Впрочем, большая часть заработанных денег Огороднику так и не пригодилась - в отличие от быстродействующего яда, которым его снабдили наниматели (эта история "близко к тексту" рассказана в известном сериале "ТАСС уполномочен заявить...").

Около 800 тыс. руб. наличными получил за неполные семь лет шпионской деятельности (1978-1985 гг.) конструктор из НИИ "Фазотрон" Адольф Толкачев, передававший американцам секретные материалы о советских ВВС. Еще немногим менее 2 млн долл. было переведено на его банковский счет. Перед арестом, за которым последовал неминуемый расстрел, Толкачев сжег оставшиеся у него сотни тысяч рублей.

На этом фоне сумма в 360 тыс. долл., полученная от ЦРУ полковником ГРУ из лиссабонской резидентуры Геннадием Сметаниным, выглядит еще относительно "скромной" (первоначально офицер запросил миллион, но затем умерил амбиции). Часть денег он перевел в бриллианты, которые при аресте в 1985 г. были найдены у его жены.

Советская (а затем российская) разведка проявляла не меньшую щедрость в том случае, если речь шла о получении действительно эксклюзивной информации. Так, сотрудничество работника ЦРУ Олдрича Эймса с КГБ началось с простого "бартера": за имена трех агентов своего ведомства в стане противника он в 1985 г. запросил 50 тыс. долл., которые были нужны ему для покрытия издержек по собственному бракоразводному процессу. К моменту же ареста в начале 1994 г. Эймс, по данным правоохранительных органов США, заработал 2,7 млн долл. (всего, по разным данным, он "сдал" от 12 до 25 агентов).

Занятно, что спустя несколько месяцев после того, как Эймс получил свои первые 50 тысяч, в резидентуру КГБ обратился сотрудник ФБР Роберт Хансен - тоже с бартерным предложением. За "головы" трех агентов, уже сданных Эймсом (но еще не арестованных), и пачку секретных документов в придачу он запросил 100 тыс. долл. КГБ решил заплатить в расчете на дальнейшее сотрудничество - и не просчитался: Хансен вскоре пошел на повышение и смог предоставить новую ценную информацию, в том числе и установив подслушивающее устройство близ кабинета госсекретаря США. По сведениям ФБР, вплоть до своего ареста в феврале 2001 г. Хансен получил от КГБ и СВР 1,4 млн долларов.

Признанный виновным в прошлом году в сотрудничестве с КГБ бывший американский полковник Джордж Трофимофф, передавший в СССР за четверть века около 50 тыс. секретных документов, получил за труды примерно 250 тыс. долл. Отставной генерал Олег Калугин, выступавший на процессе в качестве свидетеля, показал, что лично встречался с Трофимоффым в 70-е годы, чтобы убедить его продолжать сотрудничество. В результате, по словам Калугина, работа агента улучшилась, выросли и гонорары.

 

Маленькие деньги

 

Труды агентов меньшего масштаба оплачиваются куда скромнее. Роберт Липка в период своей работы в Агентстве национальной безопасности в 60-е годы получил от советской разведки за две сотни украденных документов около 27 тыс. долл., которыми он затем расплачивался за учебу в колледже. В 1997 г. его приговорили к 18 годам тюрьмы - каждая тысяча долларов обошлась ему более чем в полгода сидения за решеткой. Не исключено, что свою роль в разоблачении Липки сыграл рассказавший его историю в своих мемуарах (хотя и без указания имени агента) все тот же Олег Калугин.

Российские исследователи Дмитрий Прохоров и Олег Лемехов утверждают, что сотрудник КГБ Армении Норайр Григорян предложил в 1974 г. свои услуги ЦРУ за 4900 руб., которыми он намеревался дать взятку за освобождение отца, оказавшегося в тюрьме по обвинению в хищении госимущества. Однако его шпионская карьера продолжалась недолго и завершилась приговором к 12 годам лишения свободы. Как правило, агенты такого типа рассчитывают на то, что сотрудничество с противником в течение непродолжительного времени позволит им немного подработать и избежать разоблачения. Однако пример Липки показывает, что даже если первоначально и "повезет", то оно (разоблачение) может последовать даже через три десятилетия после столь удачного приработка.

Иногда ценная информация достается разведке почти даром из-за тяжелого экономического положения, которое переживает интересующая ее страна. Так, по данным ФСБ, топ-менеджер оборонного АО "СММ" Вадим Синцов передал в начале 90-х годов британской разведке большое количество секретной информации о российских вооружениях (включая полное описание ракетного комплекса) за 15 тыс. долл. Впрочем, при вербовке Синцова, по сведениям из того же источника, были использованы и компрометирующие материалы, что, видимо, еще более снизило цену за "услуги". Результатом его шпионской деятельности стал приговор к 10 годам лишения свободы.

 

Помощь в трудную минуту

 

Принято считать, что агент, работающий на идеологической основе, денег за свою разведывательную деятельность не получает. Однако это не всегда справедливо: спецслужба готова помочь деньгами в трудную минуту и обеспечить достойную в материальном отношении старость.

Так, Ким Филби в 1951 г. был уволен со службы в МИ-6 по подозрению в связях с советской разведкой. Ему было выдано выходное пособие (4 тыс. фунтов) по линии МИ-6, а также 3 тыс. фунтов от МИДа. За три последующих года он истратил деньги и оказался в трудном материальном положении. Полковник КГБ Юрий Модин вспоминает в своих мемуарах, что тогда Центр передал Филби через другого разведчика, Энтони Бланта, 5 тыс. фунтов, которые позволили ему "продержаться" до получения новой работы - корреспондентом британских газет в Бейруте.

Британский разведчик Джордж Блейк, завербованный КГБ во время Корейской войны, поставил одним из условий сотрудничества отказ от материального вознаграждения. Однако, бежав в СССР в 1966 г., он получил максимально возможные в советском обществе блага. В своих мемуарах Блейк описывает свою "просторную четырехкомнатную квартиру с высокими потолками, восточными коврами, массивной мебелью красного дерева и хрустальными люстрами". При помощи КГБ он купил без очереди машину, после рождения сына разведка предоставила ему дачу.

 

Моральные стимулы

 

Тайных агентов, завербованных разведкой, орденами награждают редко. Дело в том, что в ряде западных государств орден связан с рыцарскими традициями чести и благородства. Понятно, что обращение "сэр Предатель" выглядит кощунственно. Впрочем, в СССР некоторые перебежчики, которые работали на идейной основе, после прибытия на советскую территорию были награждены орденами: в советской разведке их воспринимали не как предателей, а как товарищей по борьбе. Так, Ким Филби получил орден Британской империи в 1946 г. (разумеется, его награждали за заслуги на службе Его Величества), а советские ордена Ленина и Красного Знамени - лишь в 60-е годы. Американский фотограф ВМФ Гленн Майкл Соутер, бежавший в СССР в 1986 г., был награжден орденом Дружбы народов (возможно, в этом и была ирония).

Впрочем, бывают и исключения. Коллега Филби по "кембриджской пятерке" Джон Кэрнкросс, по данным работавшего с ним долгое время полковника Юрия Модина, был в 1943 г. награжден орденом Красного Знамени за уникальную информацию, сыгравшую значительную роль в победе советских войск в Курской битве. Кэрнкросс добыл технические данные немецкого танка "Тигр" и сведения о расположении сил Люфтваффе в районе Курской дуги. Вручение ордена проходило в необычной обстановке. Награду доставили в Лондон, сотрудник советской разведки вручил ее Кэрнкроссу, тут же забрал обратно и отправил в Москву. Конспирация есть конспирация.

В западных СМИ проходила информация о том, что орденом Ленина был награжден работавший на ГРУ в 50-60-е годы полковник шведской армии Стиг Веннерстрем. Однако в наиболее подробной книге об этом человеке, вышедшей в России в 2000 г. ("В пламени холодной войны. Судьба агента"), эта версия опровергается. Впрочем, дыма без огня не бывает. На одном из допросов в состоянии стресса Веннерстрем действительно сказал шведским контрразведчикам про орден. Но это скорее всего было лишь отражением его заветной мечты. Впрочем, шансов быть награжденным советским орденом у Веннерстрема было немного: он регулярно получал от ГРУ денежное вознаграждение (4-5 тыс. крон в месяц), часть которого шла, впрочем, на "накачивание" спиртными напитками источников информации.

Некоторым перебежчикам присваиваются воинские звания в странах, на которые они тайно работали. Известно, что полковник ГРУ Олег Пеньковский, находясь в Лондоне, фотографировался в форме полковника американской и британской армий. На суде прокурор спрашивал его, какой из мундиров понравился Пеньковскому больше. Однако разоблаченный агент не был склонен поддерживать юмор обвинителя. Впрочем, никаких данных о том, что Пеньковскому действительно были присвоены воинские звания еще двух армий, нет. Скорее всего речь шла об авансе на тот случай, если бы он смог бежать на Запад.

В западных СМИ неоднократно писали о том, что Ким Филби, оказавшись в 1963 г. в СССР, получил воинское звание в системе КГБ. Британский писатель Фредерик Форсайт в своем бестселлере "Четвертый протокол" прямо называет его полковником. Однако вдова Филби Руфина утверждает, что ее муж так и не получил воинского звания, хотя были подготовлены документы о его производстве в генерал-лейтенанты. Сработало предубеждение: в те годы количество разведчиков в этом звании можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Зато упомянутый выше Соутер получил звание майора КГБ, став при этом Михаилом Орловым. Но в СССР он прожил около двух лет: летом 1989 г. майор Орлов, разочаровавшись в окружающей его советской действительности, покончил жизнь самоубийством, отравившись газом в собственных "Жигулях".

У некоторых агентов существует "синдром Бобчинского". Так и агенту важно получить зрительное подтверждение своей значимости. Речь идет об агентах "первого ряда" - остальным достаточно общения с куратором. Пеньковский, к примеру, просил организовать ему встречу ни больше ни меньше как с королевой Елизаветой. Но ему пришлось согласиться на довольно сложную процедуру: некий высокопоставленный чиновник передал Пеньковскому на словах сообщение о высокой оценке его деятельности, данной лично председателем комитета начальников штабов лордом Маунтбаттеном, состоявшим в близком родстве с династией Виндзоров. Пеньковский так и не узнал, что этим чиновником был сэр Дик Уайт - тогдашний шеф МИ-6. Будь Пеньковский в США, он бы удостоился встречи с тогдашним министром юстиции Робертом Кеннеди.

Полковник Веннерстрем, нелегально прибыв в СССР в начале 60-х годов, был принят на конспиративной квартире начальником ГРУ (речь шла о генерале Иване Серове). Аудиенция произвела на шведа большое впечатление, и не только потому, что генерал высоко оценил его труды. В ходе беседы были согласованы дальнейшие планы использования полковника в качестве советского агента - только не в Швеции, а в Испании. Но этим планам не суждено было сбыться: после возвращения на родину Веннерстрем был арестован.

Иногда для поощрения не требуется даже аудиенций. Дипломат Огородник, к примеру, хранил у себя дома в Москве переданные ему американской разведкой благодарности за хорошую работу.

 

Нет счастья в жизни

 

Несмотря на материальные и моральные стимулы, жизнь агента, как правило, нельзя назвать счастливой. И речь идет не только о тех, кто попался и был либо казнен, либо отправлен в тюрьму на долгие годы, может быть, пожизненно. Сотни тысяч долларов не принесли счастья Пеньковскому, а миллионы - Эймсу. Понятно, что страдает не только предатель, но и члены его семьи. Жена Эймса оказалась за решеткой, признанная виновной в соучастии в шпионаже. Детям Пеньковского пришлось сменить фамилию. Сына бывшего майора КГБ из токийской резидентуры Станислава Левченко выгнали из школы после того, как его отец перешел к американцам.

Наниматели часто не проявляют особого интереса к судьбе провалившихся агентов. Так, политическое руководство США не захотело вмешиваться в "дело Пеньковского", несмотря на просьбы сотрудников ЦРУ. Но есть и исключения. Американцы дважды пытались помочь своим агентам. Генри Киссинджер в середине 70-х наводил справки о судьбе Александра Огородника, который к тому времени был уже мертв. Рональд Рейган пытался спасти жизнь работавшему четверть века на американцев генералу Дмитрию Полякову, ходатайствуя за него перед Михаилом Горбачевым. Что касается КГБ, то он приложил руку к спасению Джорджа Блейка, бежавшего из тюрьмы, недосидев 37 лет из 42, к которым его приговорил суд. Знаменитые "обмены" 60-х годов (Абеля на Пауэрса, Молодого на Винна и др.) не касались людей, работавших против своей страны. Так что периодически возникающие слухи о возможности обмена Эймса следует признать фантастическими.

В то же время и внешне "счастливые" судьбы агентов, которым удалось умереть на свободе, вряд ли выглядят слишком привлекательными. Бывший заместитель генсека ООН Аркадий Шевченко, шпионивший пару лет в пользу США, а затем долго живший в Америке, был под конец жизни опозорен. Он сошелся с проституткой, которая написала мемуары о своем романе с агентом, не забыв упомянуть о венерической болезни, которой он страдал. Выше уже говорилось о печальной судьбе идеалиста Соутера. Дональд Маклейн, убежденный коммунист из "кембриджской пятерки", умер в Москве в одиночестве: все родственники оставили его. А сам он в последние полтора десятилетия жизни помогал диссидентам - людям, выступавшим против того строя, в правоту которого Маклейн свято верил, будучи чиновником Форин-офиса.